«Русский инвалид»
от 4 сентября 1915 года
Выдержка из дневника, который вел во время нахождения в плену в Германии рядовой 6-й роты Семеновского полка Василий Кузнецов, бежавший счастливо из плена.
24 февраля
Приехали в город Бютов, в котором нас разместили по баракам. Скука страшная. Дали каждому личный номер, мой номер 13094. Чувствую себя очень скверно. Кругом всех бараков проволочные заграждения. Посередине всего городка для пленных стоит караульное помещение, где имеются две пушки, дула которых смотрят на нас. По двору ходят немецкие патрули.
1 марта
Что за жизнь, прямо-таки ужасная. Помещаемся в бараке, лежим там человек на человеке, даны нам по одеялу и мешок на двоих. Все это пропитано вшами, ночью не уснуть до полуночи, все отбиваешься от вшей, а потом уже, выбившись из сил, забываешься на несколько часов, чтобы только утром встать и начинать опять давить этих противных паразитов. На тела некоторых ужасно смотреть, все ободрано до крови.
Благодаря Богу я чувствую себя сегодня здоровым, а то три дня едва передвигал ноги. Да оно почти было и лучше, потому что я не чувствовал того голода, который приходится испытывать теперь. Думаю, что в состоянии был бы съесть немца с костями.
Слава Богу, я сейчас пообедал, но это черт знает что за обед. У нас в России, когда откармливают свиней, то их лучше кормят. Обед наш состоял из кипяченой воды с морковью, почти нечищеной, и больше ничего, да полфунта хлеба, который выдают утром на сутки, съедаешь сразу же его, как хорошее пирожное, несмотря на то что хлеб печется пополам с картошкой. Немцы при взятии в плен отобрали все, что им понравилось, а если русский солдат не хочет отдавать, то немец бесцеремонно вытаскивает штык и готов пустить его в дело против обезоруженного врага.
6 марта
Сегодня была у нас прогулка. Немец-фельдфебель кричит на нас, точно рассерженный индюк, вероятно, кричит оттого, что плохо ходим, а где же мне хорошо ходить, когда я голоден, как собака; походив с четверть часа, я совершенно ослаб.
9 марта
«Лисица и во сне кур считает»; в этом отношении мы даже перещеголяли лисиц, ложимся спать — на уме кушанья, от которых слюнки текут, и во сне постоянно находишься дома и обязательно что-нибудь ешь. Отношение немцев к пленным очень строгое: за то, что курил в бараке, — 10 суток строгого ареста, за то, что хотел стащить морковь с кухни, — 7 суток, а за то, что ослушался проводника, такого же пленного, которого немцы называют капралом, — 14 суток строгого ареста.
12 марта
Скоро придет, наверное, такое время, что не в состоянии буду даже писать. Силы слабеют не по дням, а по часам. На прогулках, которые бывают теперь ежедневно, вдоль проволочного заграждения сделав около версты, тайком удираешь в барак и лежишь без всякого движения до обеда.
15 марта
До чего немец довел русского пленного солдата: даже глазам не верится. Например: после обеда некоторые ходят и собирают по полу остатки еды, гнилую картошку и кости для того, чтобы набить свой желудок хотя бы чем-нибудь. Некоторые забираются в помойную яму и выбирают оттуда все, что кажется съедобным, а помойная яма так воняет, что когда мимо проходишь, то приходится отворачиваться. А ведь сегодня Вербное воскресение. Как хочется в такие дни домой.
21 марта
Вот уже два месяца, как в плену. Немцы в большинстве такие, которые без всякой вины бьют по физиономии пленных. Сегодня нас гоняли на вытравливание вшей, просидели мы раздетыми под одними одеялами с 6 часов утра до 12 часов дня.
Придя в барак, подняли нас для подкожного впрыскивания, вот уже в третий раз. Завтра Пасха. О Боже! Скоро ли будет мир, если война продолжится еще месяца два, то не придется дожить до заключения мира.
22 марта
Привел Господь дожить до праздника Воскресения Христова. Но что сделали немцы в этот великий день: они заставили нас мыть пол в пустом бараке.
Разговеться пришлось брюквою...
В 4 часа утра поили нас черным кофе, в 7 часов утра выдали по полфунта хлеба. Я не знал, что сделать с хлебом: съесть ли его сразу или оставить до обеда. Решил оставить до обеда. В 11 часов утра пришли с работы с кухни товарищи и принесли мороженой брюквы, которой я и разговелся. На обед была вода с рисом и по одной сливе на человека. Всю свою жизнь не забуду подобной Пасхи.
26 марта
Вчера, несмотря на праздник Св. Благовещения, наших унтер-офицеров во главе с подпрапорщиком заставили маршировать гусиным шагом и прыгать за то, что жгли набивку из матрасов для приготовления кипятку.
Сегодня оставили всех без хлеба. Вечером была посадка, повезли нас по железной дороге на работу. Некоторые пленные кричат конвою: «Застрелите нас или дайте есть».
29 марта
В 3 часа утра приехали в город Сувалки, занятый немцами. Нас поместили в казармах 17-го стрелкового полка. Наша позиция в 11 верстах от Сувалок. Как хочется бежать к своим. Пленных нас здесь около 5 тысяч человек. Только и разговору, как об устройстве побега. Видны наши артиллерийские разрывы.
30 марта
Живешь как свинья, умываться нельзя, спать приходится на голом асфальтовом полу. Меня послали очищать площадь от навоза. Работать пришлось до 4 часов дня под холодным дождем. Промок насквозь, по приходу в казармы осушиться негде. В 4 часа 30 мин. дня дали супу без хлеба.
31 марта
Был послан на работу — зарывать павших лошадей. Проходил верст двадцать, в 7 часов вечера с трудом дотащился обратно, получил свою порцию супа, и немец ударил меня тесаком по спине за то что, идя в казарму, стал есть на ходу, я же был голоден хуже собаки.
11 апреля
Что немцы делают с нашими церквами. В одной из церквей они поставили своих лошадей и, когда лошадь пала, то она лежала несколько дней: туда же загнали пленных, где их закрыли и не выпускали трое суток, так что они принуждены были испражняться в церкви. В другой церкви сделали склад муки. Был сегодня на работе в лесу, откуда есть возможность убежать. Подговорил себе товарища и решил завтра пойти на работу с этой же партией и удрать к своим. Дай Бог, чтобы задуманный план прошел благополучно.
Рядовой Кузнецов с рядовым Сергеевым бежали 12 апреля из плена и после трехдневного скитания в лесу без пищи пробрались через немецкие окопы и пришли к своим.
